Во время неуправляемого полета автомат будил его несколько раз. Мартин был одним из инженеров-пилотов, отвечающих за исправность бортовых систем. Такие проверки обычно длились несколько часов, Мартину не нравилось унылое одиночество тихого, пустого и мертвого корабля. Он чувствовал себя как в огромной гробнице, неподвижно висящей среди пустоты и тьмы. При этом он ощущал странный страх, вызывающий воспоминания детства: темный подвальный коридор, по которому необходимо было пробежать в одной из детских игр, ночное путешествие к стенам кладбища, которое должно было доказать его мужество и отвагу… Эти унылые ассоциации усугублялись еще и тем, что его товарищи в это время были погружены в глубокую летаргию анабиоза… Ну, и необычный багаж, заполняющий почти весь трюм корабля… Мартин старался не думать о нем, когда единственным живым пассажиром «Ориона» бесшумно как дух пролетал по мрачным коридорам. Теперь, когда цель путешествия рядом, кроме него дежурило еще трое друзей. Двигатели работали, корректируя движение корабля, а на экране без труда можно было различить две самые большие планеты системы. Мартин вновь осознал себя живой частью этого большого организма, даже пребывание возле трюма не оставляло неприятного осадка. Он отдохнул и отправился дальше, взбираясь по ступенькам, укрепленным в стене коридора после запуска двигателей превратившегося в вертикальную шахту.

В рубке дежурил Том, один из биотехников.

– Порядок, – сообщил Мартин, – есть шанс закончить путешествие без серьезных технических трудностей. Люблю, когда работают двигатели. Только тогда чувствуешь себя настоящим живым пилотом, а не багажной посылкой, забытой в вагоне в тупике…

– Я тоже рад, что хоть что-то происходит. Как здорово выбраться из этого холодного ящика. Но всю радость портит мысль, что до окончания путешествия придется туда вернуться… Жаль, но другие тоже хотят подвигаться, размять кости… А здесь все точно рассчитано и измерено до последнего грамма: воздух вода, пища… Дармоедам места нет. Как думаешь, сколько осталось до конца?

– Месяцев семь… – Мартин задумался. – Точно не знаю, надо произвести дополнительные измерения, пересчитать еще раз. Пока я не знаю точного положения планет системы…

– Семь или восемь месяцев, когда летишь двадцать лет – это роли не играет… Но я предпочел бы быть там, на месте, чтобы все закончилось…

– Думаешь о… тех, там?

Том кивнул. Оба прекрасно знали в чем дело. Оба чувствовали груз ответственности на своих плечах… Это был не просто грузовой рейс. Экипаж «Ориона» не любил говорить о своем особом грузе.

– Плохая идея! – буркнул Мартин.

– Ты о чем?

– О колонизации Дарии… Хотя, с новым способом… Скоро переселение людей на другие планеты станет необходимостью. А на этой планете прекрасные естественные условия, у нее будущее.

– Знаю, читал отчеты, Дария может стать одним из самых симпатичных мест в космосе. Но меня передергивает, когда я думаю о состоянии в котором путешествуют поселенцы…

Том легко улыбнулся. Здесь он мог продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство.

– Так всегда и бывает, новое порождает неуверенность, шокирует, вызывает страх… Но это не так плохо, как кажется. Ты же пользовался анабиозом, в гибернатор ложишься как в обычную постель… А еще недавно человек не мог ответить на вопрос живет ли гибернированный человек… Глубокий сон тоже можно считать «временной смертью», и тем не менее мы каждый день спокойно и безбоязненно засыпаем. Никому и в голову не приходит опасаться этого состояния. Методика, использованная для поселенцев перевозимых на Дарию, всего лишь шаг вперед в усовершенствовании «обратимой смерти», или, если тебе больше нравится, глубокого сна…

– Ты как-то пытался объяснить в чем тут суть, – сказал Мартин. – Я не разбираюсь в ваших шарлатанских приемах, знаю только, что у нас на борту пара тысяч каких-то жутких мумий. Насколько я понял, это не люди в состоянии гибернации, поскольку температура…

– Да, температура нормальная. Они не заморожены, это излишне.

– Как это? Ты же сказал… улучшенная гибернация?

– Действительно. В этом и состоит улучшение. Содержание человека в морозилке требует специальной аппаратуры, постоянного контроля за параметрами, затрат энергии на поддержание температуры… При транспортировке большого количества товар… то есть, больших групп людей, это становится слишком сложным и вылетает в копеечку. Другое дело мы, экипаж. Нас немного. Кроме того, должна быть возможность несложного и быстрого выхода из анабиоза и возвращения в нормальное состояние…

– В технике это называется «резервирование», – вставил Мартин. – Иногда я действительно чувствую себя машиной, которая включается и выключается по необходимости…

– Ты инженер, дорогой мой. Вы стараетесь стереть разницу между человеком и механизмом.

– Гуманист нашелся!

– Во всяком случае, я… ближе к человеку…

– Ты говоришь про эти баночные консервы?

– Не совсем точное сравнение, – засмеялся Том. – Если обратиться к гастрономическим аналогиям, то… Знаешь, что такое лиофилизация?

– Естественно, знаю. Вся наша жратва лиофилизована. Просто обезвожена.

– Не просто, а особым образом. Чем отличается лиофилизованный продукт от сушеного?

– Ну, если намочить в воде, снова получаешь нормальный бифштекс с луком и овощами…

–…А не бесформенную дрянь, ничем не напоминающую исходный продукт. Потому что в процессе лиофилизации структура растительной и животной ткани остается ненарушенной, просто удаляется вода. Клетки живых организмов содержат органические составляющие в виде водных растворов, коллоидов. В мясе и овощах содержание воды доходит до семидесяти, а то и восьмидесяти процентов. А знаешь, почему наши пищевые запасы лиофилизованы?

– Понятно! – Мартин обиделся, чувствуя себя обвиненным в полной безграмотности. – Сухой продукт не портится даже при комнатной температуре, кроме того, в космических путешествиях важна экономия на массе груза, поскольку каждый лишний грамм, в данном случае воды, – дополнительный расход энергии при разгоне корабля.

Том кивнул.

– В день человеку необходимо чуть больше двух с половиной литров воды, используемой в пище и напитках, – продолжал он лекторским тоном. – Но вода как бы проходит через организм и выделяется в том же количестве. Обладая некоторым ограниченным запасом воды на судне можно неоднократно использовать ее в замкнутом цикле, естественно с промежуточной очисткой.

– Хорошо… Но мы же говорили не о том. Что общего это имеет с нашими… пассажирами?

Том промолчал. Мартин смотрел на него и вскоре понял, что говорят-то они как раз о том…

– Разве… они… тоже?.. – испуганно произнес он.

– Вот именно! Подумай только, сколько лишней воды надо перевезти с Земли на Дарию, при транспортировке шести тысяч гибернированых пассажиров. Они бы весили около четырехсот мегаграмм, не считая массы гибернационного оборудования. А без воды они весят чуть больше ста пятидесяти мегаграмм, и перевозят их в легких контейнерах, по двадцать штук в каждом. Благодаря этому мы смогли взять шесть тысяч человек, вместо двух с половиной. В организме человека больше шестидесяти процентов воды. А вода на Дарии такая же, как на Земле. Кажется, даже чище… Метод дает колоссальную пользу…

– Черт вас побери, – буркнул Мартин почувствовав как по спине побежали мурашки. – Как вы это делаете?

Том уселся в кресле и начал объяснять с таким удовольствием, будто был одним из авторов нового метода.

– По биологическому эффекту, большой разницы между гибернацией и обезвоживанием нет. Обезвоживание следующий после замораживания организма этап, то есть когда остановлены все жизненные функции. Из затвердевших после замораживания тканей вода удаляется путем сублимации. Остается сухая губчатая структура, полностью восстанавливающая первоначальную форму. Подготовленный таким образом организм можно сохранять в сухом пространстве даже при комнатной температуре. Обратное насыщение водой возвращает организм в нормальное состояние…

– Все равно, я не дал бы проделать это с собой! – Мартин вздрогнул. – Предпочитаю традиционную гибернацию…

– Традиционную! – засмеялся Том. – Быстро же в наше время устанавливаются «традиции»…

– От одной мысли о лиофилизации мне хочется пить. Сделай кофе.

– У нас только… лиофилизованный.

– Тьфу, не хочу… Налей чистой воды.

– Вода берется из замкнутого цикла, – злорадно напомнил Том. – Старайся не думать, сколько раз она через тебя проходила…

– Я привык.

– Привыкнешь и к новой технологии транспортировки людей через космос. – Том наполнил стакан из крана над умывальником.

Мартин жадно большими глотками выпил воду.

– Тех-но-ло-гия… – процедил он вытирая усы рукой. – Возможно, я всего лишь глупый, темный и необразованный пилот, но, черт возьми, я не хочу, чтобы со мной обращались как с куском говядины. Тебе не кажется, что технология припирает нас к стенке?

– Не думай, что это одно и тоже – лиофилизация пищи и мумификация живого человека. Я объяснил тебе очень упрощенно.

– Выходит то одинаково…

– Не совсем. Чтобы процесс был полностью обратимым, надо выполнить некоторые технические условия. Ты должен это знать. Гибернация – не просто замораживание организма. Вода обладает некоторыми неприятными физическими особенностями, которые долгое время были препятствием для практического применения гибернации. При замораживании у воды появляется так называемое аномальное расширение. При температуре ниже четырех градусов Цельсия, она расширяется, вместо того, чтобы сжиматься, как всякая порядочная жидкость. Из-за этого замерзшая вода разрывает закрытые сосуды. В случае живых организмов, появление острых кристалликов льда становится опасным для целостности клеток…

– Но эти трудности преодолели, гибернация стала фактом…

– Благодаря раствору HF, он вводится в организм перед гибернацией, устраняет аномалию и приводит к тому, что вода почти не меняет объема. Но это только половина процесса. Сублимировать появившийся лед тоже не просто. Если не вдаваться в подробности…

– И все это надежно, испытано и проверено? – Мартин все еще не доверял чертовым штучкам биотехников.

– Мы бы не стали рисковать жизнями шести тысяч людей. Скоро сам увидишь. Я буду их реанимировать, когда мы сядем на Дарии. Понадобится только чистая вода и простое витализирующее устройство, которое есть у нас на борту.

– Скоро дойдет до того, что из-за слишком большого объема такой лиофилизованной мумии, нас станут перевозить в порошке! – пробормотал Мартин. – Да, у меня еще один вопрос. А в пустых пространствах после удаления воды остается пустота или воздух.

– Если там будет пустота, организм разрушится при нормальном давлении. А воздух бы затруднил пропитку водой. Пустые места насыщаются специальной газовой смесью, так называемой смесью «Q». Среди ее особенностей хорошая растворимость в воде как, например, у аммиака. Смесь создает необходимое давление при обезвоживании, а при насыщении тканей водой, постепенно выводится из организма…

– Спасибо, старик, подробности можешь опустить, от них мне становится плохо… Пойдем, поможешь проверить топливную систему…

Грохот взрыва вырвал Мартина из блаженного оцепенения перед пультом управления полетом. Загорелось сразу несколько красных лампочек. Раздался прерывистый звонок. Прежде чем Мартин успел окинуть взглядом таблицу, компьютер проанализировал ситуацию. «Тревога первой степени» – прочитал Мартин.

В кабину ввалился Том.

– Что это было? Столкновение? – бросил он от дверей.

– Нет. Локальная авария в средней части модуля B, в районе шестой секции… – Мартин показал на таблицу.

– Смотри, аварийные перегородки отрезали шестую секцию… Давление ноль… Вакуумные клапаны открыты… Там что-то горело – отработала противопожарная система…

– Но… почему до сих пор открыты клапаны? Там вакуум, значит пожара нет…

– Сейчас закроются… Может их повредило взрывом, или испортился в воздушный насос… В любом случае секция отрезана, ничего опасного не происходит.

Зашуршал динамик интеркома:

– Что там случилось? – раздался взволнованный голос начальника смены. – Громыхнуло как в аду, а вы не докладываете!

– Выясняем, что произошло, шеф. Пока непосредственной угрозы для экипажа нет, – ответил Мартин. – Можете спокойно спать. Сейчас проверим.

Начальник что-то пробормотал и отключился.

– В шестой секции находится система регенерации воды. Там находится бак с жидким водородом… – Заметил Том.

– Скорее находился. Он кажется и взорвался. О черт, смотри!

– Что случилось?

– Нет давления в системе водоснабжения! – Мартин постукал пальцем по стеклу манометра.

– Взорвался насос?

– Боюсь, хуже… Кажется главный регенерационный бак… Открой кран над умывальником.

Раздалось только шипение воздуха и далекое бульканье в трубах.

– Ни капли, – заметил Том. – Что произошло?

– У нас нет воды.

– Вижу.

– Ты не понял. Воды нет совсем, ни капли на всем судне.

– Как это случилось?

– Можно только догадываться, но… наверное взрыв водорода повредил накопитель, одновременно открылись разгерметизирующие клапаны, на случай пожара… Вся вода из системы отправилась в космос, ее просто высосало…

– Пойду посмотрю, что можно сделать! – Мартин поднялся и вышел, захватив аварийный пустотный скафандр.

Том нажал клавишу интеркома.

– Ничего особенного, шеф, – сказал он. – Мы справимся, это мелочи. Взорвался баллон с газом, теперь все в порядке. Спокойной ночи.

Мартин скоро вернулся. Он был озабочен.

– Туда не попадешь. Вакуум во всей шестой секции, проходы закрыты наглухо, а открывающий механизм заблокирован. Ты уверен, что вся вода вытекла?

– Смотри сам: стрелка на нуле.

– Надо сообщить… – Мартин потянулся к выключателю.

– Оставь! – Том оттолкнул его руку. – Я уже говорил.

– Ты же еще не знал, как это выглядит…

– Это несущественно. Я сказал, что ничего не произошло.

– Не понял? – Мартин удивленно смотрел на биотехника.

– Подумай и поймешь. Что означает отсутствие воды на корабле? Теперь, когда необходимо дежурить, контролировать полет, готовиться к посадке… Надо есть и пить ближайшие семь месяцев! Знаешь, сколько воды нужно каждому из нас?

– Ты говорил, что два с половиной литра в день на человека, но… столько же организм и выделяет, если бы это перерабатывать…

– Ты забываешь об одном. – Том смотрел на товарища странно, как никогда раньше. – Около литра выделяется через кожу и с дыханием… Эта вода в виде пара уходит в воздух… До сих пор она восстанавливалась в системе регенерации воздуха и возвращалась в систему водоснабжения, но теперь… Теперь она течет куда-то в конденсатор, а потом в шестую секцию… Одним словом, в вакуум… То есть около литра в день отправляется к чертовой матери. А систему регенерации воздуха отключать нельзя, иначе…

– Понятно. Двуокись углерода… – согласился Мартин. Четыре человека, за двести дней… Восемьсот литров!

– Плохо считаешь, Март, – остановил его Том. – Вдвоем мы справимся. Ты первоклассный пилот.

– Не важно, восемьсот или четыреста, когда нет ни литра… Ни пить, ни есть, жратва сухая как… Неужели нет выхода, Том?

– Может и есть… – Том заколебался.

– Ты видишь выход?

– Один есть. Только… не очень… легальный, зато единственный и действенный. На корабле еще есть немного воды…

– В системах охлаждения?

– Нет. Ты же знаешь, там только фреон и жидкий азот. Но вода есть…

– Ты думаешь о восьми гибернированых? О наших товарищах из двух оставшихся смен?

– Всего это дает около трехсот двадцати литров…

– Но… их придется?..

– Придется, придется! – Том нервно засмеялся. – Ты же не будешь высасывать прямо из них!

– Мрак! – Мартин вздрогнул. – Не шути так, а то… вот, черт!

– Не будь идиотом!

– Речь о людях! О жизни!

– У нас на борту несколько тысяч людей в состоянии лиофилизации. Будет на несколько больше. Мы просто позаимствуем у них воду!

– Но этого все равно не хватит на четверых…

– На двоих, – поправил Том. – Ты не посчитал всей нашей воды.

– Ты имеешь в виду… шефа и Дорни? Они не согласятся!

– Теперь понимаешь, почему я не доложил о ситуации? Могли возникнуть трудности…

– Нельзя так… без их согласия! – сопротивлялся Мартин.

– Не болтай глупостей. Просто, надо! Другого выхода нет. Посчитай: десять человек – это больше четырехсот литров воды. Столько нам надо, чтобы довести корабль до Дарии. Мы отвечаем за всех, за тысячи поселенцев! Без этой воды мы погибнем, а корабль разобьется об одну из планет системы или полетит дальше в космос…

– Может… обговорить это с шефом? Последствия такого решения…

– Вздор. Начнем торговаться и спорить, а другого выхода нет…

– Да… но поселенцы согласились добровольно, подписали договор… Надо хоть формальности соблюсти…

Том истерически засмеялся.

– Будешь играть в бюрократию? Здесь, на расстоянии десяти световых лет от Земли, под угрозой гибели корабля?

– Допустим, мы решим все сами… – Мартин с трудом преодолевал внутреннее сопротивление. – А как ты заставишь шефа и Дорни подвергнуться лиофилизации?

– Я вижу два способа, – несколько веселее и спокойнее ответил Том, увидев, что ему удается уговорить товарища. – Либо мы предлагаем им гибернацию, объясняя, что дело во временном ограничении потребления воды после мелкой аварии… Либо просто подсыплем им что-нибудь в чай, и они заснут… В первом случае мы немного рискуем, они могут поинтересоваться, что действительно произошло. Второй требует лишь наличия двух стаканов воды для чая. Это можно сделать, Март? Ты сегодня уже много выпил, я чуть поменьше, но… возможно и хватит. Ту же воду мы используем еще раз. Приготовь дистиллирующую установку.

– Мы приняли верное решение, Март! – Том смотрел на экран, на котором цель их путешествия была видна, как большой диск. Благодаря этому, мы почти добрались. Сколько осталось? Десять, может пятнадцать дней… Воды, правда, уже немного, но при экономном использовании хватит… Должно хватить… И мерзкая же вода, надоело все время ее дистиллировать… После посадки я первым делом искупаюсь в озере. Кажется, на Дарии их много…

– Знаешь, – начал Мартин, но остановился.

– Что?

– Ничего. Мне вспомнилась детская сказка… О людях, которых злой волшебник превратил в камни… Эти камни лежали вдоль тропинки, ведущей к волшебному источнику. Это были те, кому не повезло. На пути к источнику было множество препятствий и чудищ. Кто пугался и оглядывался, превращался в камень. Только один неустрашимый юноша преодолел все трудности и добрался до источника «живой воды». Он зачерпнул ее ковшом, и на обратном пути брызгал на придорожные камни, которые превращались в людей…

– Временами действительность превосходит сказки… – согласился Том. – Наши поселенцы, правда не похожи на камни, скорее на высушенную губку…

– Я должен кое в чем признаться, Том! – вдруг сообщил Мартин, выпрямляясь в кресле. – Возникла мелкая неприятность, которую нам придется устранить, чтобы все закончилось нормально… Недавно я сделал точный анализ траектории полета. Раньше, когда случилась… авария с водой, я слишком оптимистично оценил время полета. Ошибка, собственно, не очень велика для такого расстояния… но… Наше путешествие продлится дней на тридцать дольше, чем мне казалось… Наверное ты понимаешь, что пилотирование возле звезды, отличается от пилотирования в межзвездном пространстве. Здесь летают не по прямым линиям, а по параболам. Все усложняется, зависит от любой смены положения планет… Одним словом, не десять, а как минимум сорок дней…

– Что? Сорок? – Том подпрыгнул в кресле.

– Да… Тебе придется… Я должен находиться в хорошей форме во время посадки…

– Гибернироваться! – Том вздохнул с облегчением. – Если это необходимо, естественно, я могу пойти в гибернатор и просидеть там до конца путешествия… Ты, как пилот, должен быть в форме при посадке…

– Вот именно. Я отвечаю за корабль и за всех вас, вместе с этим проклятым грузом. Я не могу подыхать от жажды, когда от меня потребуется максимальная концентрация. Того количества воды, которое у нас есть, одному человеку хватит максимум на три недели! Потом он начнет засыхать, как твои мумии. Перестанет выделять воду в любом виде и дистиллировать станет нечего.

– И… что будем делать? – Том притворялся, что не понимает, к чему клонит Мартин.

– Выход опять один. Ты, кажется доверяешь методу лиофилизации, который так хвалил! Просто ты должен одолжить свои сорок литров воды.

Том сорвался с кресла и нервно забегал по кабине.

– Н…нет, это… невозможно, – выдавил он из себя, стоя перед Мартином. – Ты не сможешь провести эту операцию так, чтобы… она была обратима! А я не могу умереть! Я отвечаю за оживление поселенцев!

– Тебе придется меня научить. Наверное, это полегче, чем учить тебя пилотажу.

– Это невозможно, Мартин!

– Это необходимо. Иначе, мы оба умрем от жажды, а корабль не сядет на Дарии… Теперь я должен сделать с тобой то, что ты сделал с десятью нашими коллегами. Мне необходима твоя вода в наших общих интересах. Боишься?

– Дело не в том, Март. Теперь… теперь я должен признаться… Я не могу обучить тебя лиофилизации живого организма. Ты же знаешь, как нынче обстоят дела со специализацией. Самому все уметь невозможно… Меня обучили оживлению лиофилизованных… Но сам процесс лиофилизации я знаю только… теоретически, по лекциям. На практике я этим не занимался. Когда ты подсказал идею с добычей воды…

– Это была твоя идея! – остановил его Мартин.

– Ладно… когда мы поняли, что это единственный шанс, и придется это сделать, я верил, на самом деле – искренне верил! – что справлюсь… Но потом вспомнил о нескольких существенных препятствиях. Во первых, у нас нет всей аппаратуры… Только устройства для реанимации… Во вторых, у нас нет смеси «Q», без которой…

Мартин поднялся и приблизился к нему, пронзая взглядом.

– А в третьих, ты не мог это правильно сделать? Так?

– Н…ну, да…

– И несмотря на все, забрал у них воду! Не зная, удастся ли их потом вернуть к жизни?

– Хуже, Март… – Том повесил голову. – Я знал сразу… Смысла пробовать не было, я их просто… выпарил в дистилляционной камере… Поэтому… Они уже точно… Но мы ведь решили, что это единственный способ спасти корабль и пассажиров!

Мартин схватил Тома за плечи, стал трусить его:

– Ты, сволочь! – кричал он. – Гад! Решили? Убийца! Хочешь сделать меня сообщником? Ты… ты…

Том вырвался и отпрыгнул под стену.

– Подожди! – говорил тяжело дыша, выставив руки, будто хотел помешать следующей атаке. – Успокойся! Иначе было нельзя…

– Ты не имел права! – Мартин упал в кресло. – Ты не мог распоряжаться их жизнями!

– Остановись! Подумай! – Том хотел воспользоваться минутным сомнением Мартина. – Подумай, где мы! Земля и ее законы остались далеко отсюда! Это мы принимаем решения и устанавливаем законы!

– Я удавлю тебя! – Мартин опять бросился к Тому. – На основании закона, который устанавливаю сам! За десятикратное убийство для спасения собственной шкуры!

Том вырвался и отпрыгнул к выходу.

– Ты считаешь, что этим воспользовался только я? А ты? А поселенцы? – бросал он слова в сторону Мартина, отходя вдоль стены.

– Вот именно! Я заберу твою воду во имя поселенцев! Я должен доставить их к цели.

– Ты же не сможешь их оживить!

Они опять стояли напротив на расстоянии нескольких шагов, обмениваясь оценивающими взглядами.

Я справлюсь. Найду соответствующую инструкцию, научусь. Там будет много времени и много воды… А если не получится, в этом состоянии люди могут подождать даже сто лет, пока не прибудет помощь с Земли.

– Но… ты же не сможешь так хладнокровно меня убить… – пробормотал Том.

– А ты смог тех десятерых? Ты, пиявка, вампир!

– Ты не лучше! Ты жив благодаря моему… преступлению. Пил ту же самую воду! Это была вынужденная ситуация!

– Ты прав, черт побери! Но это тебе не поможет. Ситуация до сих пор… вынужденная. А кроме того, я могу избавиться от одного типа, который напоминает мне о своей правоте и моем соучастии… Мы оба жертвы идиотских проектов нашей эпохи. А ты еще и последняя емкость с водой на этом судне… Ты видишь другой способ? Молчишь! А где гениальные идеи? Где забота об этих несчастных шести тысячах мумий?

Мартин отступил к стене, протянул руку назад за оружием и прыгнул вперед.

– Нееет! Мартин, перестань, оставь, что ты делаешь, старик, успокойся, нет! Неет! – верещал Том пробегая по коридорам судна. – Что ты делаешь?! Умоляю тебя, нееет! Брось моло…

Мартин тупо смотрел на экраны. Облако пыли давно уже село, открыв зелень цветущего луга и поверхность озера.

Он сел три часа назад, но до сих пор не мог поверить, что это действительно конец путешествия.

– Удалось! Все-таки удалось! – повторял он в пол голоса. – Прости меня, Том! У меня не было выхода! – сказал он стоящему перед ним стакану чая.