Сердце человека обдумывает свой путь,
но Господь управляет шествием его.
( Притчи 16:9)
Подари мне...
Подари мне то, что нельзя взять силой;
то, что идет из самой глубины сердца
и проявляет себя в самые
сложные моменты жизни.
Это был просто хороший осенний день - солнечный, теплый и немного грустный. Так всегда бывает в бабье лето. Хочется о чем-то жалеть. Листопад кружил над городом, давая философам почву для размышления на тему жития.
Рыжие волосы подпрыгивали в такт звонким каблучкам. Прогуливаясь по причудливо изогнутым аллеям парка, Олеся впервые хотела ни о чем не думать, просто наслаждаться этим погожим днем. Она знала, что впереди, очень скоро, ждала бесконечная сырость тоскливой осени.
Девушка остановилась, вдыхая осенний воздух. Листья, шурша и игриво кружась, медленно оседали под ноги. Она наклонилась, чтобы поднять золотисто-оранжевый. Повертела его в руках, думая о чем-то своем.
Вздрогнула, выронила лист...
Цыгане. Они преследовали Олесю везде: в метро, автобусе, возле магазинов и вот, добрались до парка.
Настроение вмиг было испорчено. Она решила уйти, но...
- Девушка! Девушка! Дай, погадаю! Всю правду скажу! - раздался голос рядом.
Не глядя на цыганку, Олеся мотнула головой в знак протеста и тихо сказала:
- Не надо.
- Эй! Чего испугалась? Не бойся! Я правду скажу! Счастливая будешь! - затараторила та.
Сколько раз эти слова слышала девушка, не перечесть.
А счастья так и не прибавилось.
"Только не смотреть в глаза, только не смотреть", - уговаривала она себя, зная, что цыгане часто используют гипноз. Потом не помнишь: что отдал, как, кому.
" И чего она ко мне прицепилась? Что других мало что ли?"
- Ну и долго ты будешь в земле дыры искать? Тебя ведь Олесей зовут?
- Допустим, - не поднимая глаз, ответила девушка. - Что тебе от меня надо? Я тороплюсь!
Она не удивилась тому, что цыганка знала ее по имени. Многие знали девушку в лицо. Было очень неприятно, когда за спиной шептали: "Это та самая!"
Все случилось три года назад. Отец Олеси - глава городского совета. Олеся не то, что подумать, а и представить себе не могла, что когда-нибудь их семья будет жить по-другому. Она никогда ни в чем не нуждалась. Единственная дочь, избалованная любовью родителей, имела все, что только могла пожелать. На шестнадцатилетие отец подарил Олесе дорогой автомобиль. Одноклассники завидовали и восхищались её жизнью.
Мама укоряла отца в том, что он балует дочь. Тот только отмахивался:
- Если не я, то кто? Кто еще её будет баловать?
Мама пожимала плечами, и только качала головой, немного беспокоясь о том, что скажут люди. Она всегда обо всем переживала и беспокоилась.
После школы отец настоял на том, чтобы его девочка стала юристом. Олеся не сопротивлялась. Училась она хорошо. Поступить в университет ей не составило большого труда. Хотя за спиной шептались: "Это ее папаша постарался, выбил место для дочери".
Девушке было все равно, что думали другие. Главное, что думал о ней ее отец. Он же гордился своей крошкой и дарил подарки за каждую удачно сданную сессию.
Она училась на втором курсе Университета, когда его не стало. Он умер от сердечного приступа за рабочим столом, в своем кабинете.
Новость об этом разнеслась по всей округе. Фото отца, мамы и Олеси появились во всех печатных изданиях города. Эту трагедию еще долго мусолили в желтой прессе. Не понимая, как горько вновь и вновь читать о смерти самого близкого человека.
Жизнь изменилась до неузнаваемости.
Кроме пустоты от утраты, появилась другая пустота...
Как выяснилось - у них не было никаких денег на банковских счетах. Мама работала в больнице. И ее зарплаты хватало только на оплату за коммунальные услуги и немного на еду. Все друзья и доброжелатели исчезли в один миг, после похорон.
Оплатить учебу Олесе не предвиделось возможным. Продав машину и кое-какие вещи, подаренные отцом, она смогла оплатить один год обучения. После третьего курса устроилась на работу секретарем. Набирать текст и отвечать на телефонные звонки она умела. Знание английского языка почти не пригодились. Зарплаты хватало только на личные расходы. Так они теперь и жили, как все нормальные люди.
- Ну и торопись на здоровье! Меня Радой зовут! - вновь заговорила цыганка.
- Прекрасно! Дай пройти!
- Я не держу тебя! Но ты сама не уходишь! Ты злишься, а сердце - чистое. Я видела, как ты на небо смотрела. Так только с чистым сердцем могут...
Цыганка замолчала. Затем продолжила:
- Тяжело тебе. Поговори, легче станет!
- А станет? - спросила Олеся, впервые взглянув на собеседницу.
Она увидела девушку-ровесницу. Черные волосы, завитые в тугие локоны спадали ниже плеч, белозубая улыбка располагала, а не отталкивала, как бывало раньше при общении с этим народом. Лицо было красивым с немного заостренным подбородком. Глаза смеялись, искрясь на солнце зелеными лучами.
- Ну, сильно страшная? - улыбнулась она Олесе, приглашая к разговору.
- Нет, просто вы, цыгане, такие...
- Навязчивые?
- Да.
- Так, нам ведь тоже кушать хочется. Зарабатываем, как умеем. Да, не нужны мне твои деньги. У тебя и нету их совсем. Про серьги тоже не бойся, не украду, - заметила она смятение девушки. - Мои дороже будут!
- Я такую цыганку впервые встречаю, - призналась Олеся.
- А я такую, как ты! Хочешь, так погадаю, ради интереса?
- А давай, я тебе погадаю!
- Ты умеешь? - засомневалась Рада.
- Мой прадед умел. Говорят, это передается, хочу проверить.
- Что ж, давай, попробуй, - улыбнулась цыганка, подавая свою руку, украшенную цветными побрякушками.
При соприкосновении рук, Олеся почувствовала небольшой разряд тока, как статика в зимнее время от соприкосновения шуб. Она вздрогнула и увидела отчетливо на руке цыганки крест. Глаза девушек встретились, Олесе стало на короткий миг дурно.
- Ну, и что ты замерла? Уснула что ли? - тормошила ее Рада.
- Прости! С непривычки голова закружилась.... У тебя все будет хорошо. Скоро родишь сына.
- Ну, это я и без тебя знаю, - улыбнулась цыганка, слегка погладив рукой живот, незаметный под множеством пестрых юбок. - А ещё что?
- Еще? Еще много детей, и красивый дом.
- А вот тут врешь! Я про дом. Мы же цыгане, кочевники. Сегодня здесь, а завтра - никто не знает где.
- И как ты с ребенком будешь?
- Как все, - пожала плечами Рада. - Возьми за гадание, протянула золотую цепочку, - Продашь, будут деньги на шубу, скоро зима. - Теперь давай, я тебе погадаю.
- Давай, только денег, сама знаешь - нет.
- Тогда давай на условие.
- Какое?
Цыганка стала очень серьезной и произнесла как заклинание:
- Подари мне то, что нельзя взять силой, то, что идет из самой глубины сердца и проявляет себя в самые сложные моменты жизни.
У Олеси от этих слов, пробежал холодок по спине.
- И что это?
- Сама не знаю, придет время, поймешь.
Больше она не сказала не слова. Молча взяла Олесю за руку, затем произнесла:
- Все будет хорошо. Скоро встретишь свою любовь, жизнь измениться. Вижу большой красивый дом и двух детей: мальчика и девочку. Девочка твоя, а вот мальчик...он старше и принадлежал не тебе...
- То есть как?
- Сама не знаю. Не похож он на тебя.
- Это все?
- Ну, если хочешь еще: жить будешь долго, умрешь от старости, - улыбнулась Рада, - Прощай, мне пора. Наш табор завтра уходит отсюда.
- А как же я выполню условие за гадание?
- Ну, увидимся еще. Земля, говорят, - круглая, - засмеялась цыганка и, поддевая ногами листья, сама кружилась в их вальсе. Затем, на прощание махнула рукой и исчезла за поворотом.
Олеся еще постояла несколько минут, приходя в себя после общения с необычной цыганкой. Разжала ладонь, в которой лежала подаренная цепочка.
Зима наступила слишком быстро. Кроличья шуба была как раз кстати, но и она едва спасала от колючего везде проникающего холода. Автобус где-то застрял, и уже сорок минут замерзшие люди перетаптывались с ноги на ногу, словно пингвины, в ожидании спасительного транспорта. Кто-то от отчаяния шел пешком вдоль дороги в надежде на то, что автобус подберет по пути еще неостывшее тело. Чувствуя, что вот-вот замерзнет окончательно, Олеся последовала их примеру. Она шла вдоль дороги, мысленно благодаря Раду за вовремя сделанный подарок.
Ветер перегонял с одного края на другой зимнюю "пыль" - мелкие снежинки вихрем проносились вдоль дороги и успокаивались, найдя приют у обочины.
В один момент сильный порыв ветра закружил Олесю и, словно снежинку, выбросил на дорогу. Но не успел перегнать к обочине, как раздался визг тормозов, и темнота пригласила девушку в свои объятья.
Боль вернула ее к жизни. Она вскрикнула и открыла глаза. Ангел наклонился к ней, посмотрел сурово и строго спросил:
- Тебе что жить надоело? Такая молодая, а туда же!
Олеся хотела возразить, но язык противно прилип к небу, и было так холодно, что озноб заставлял содрогаться все тело.
- Где я? - кое-как выговорила девушка.
- В больнице! Где же еще? - ответил ангел, превратившись в рассерженного хирурга. - Делать мне больше нечего, как вот таких самоубийц спасать.
- Как она? - спросил бархатистый мужской голос из коридора.
- Жить будет. Да не волнуйтесь вы, почти не пострадала. Небольшое сотрясение и несколько ссадин, до свадьбы заживет.
- Можно ее увидеть?
- Можно! Даже можете забрать. Пусть дома отлеживается. Больничный лист выпишите в регистратуре.
- Хорошо.
И тут Олеся увидела его, мужчину, который беспокоился о ней. Среднего роста, широкоплечий, не красавец, но с приятной внешностью.
Виктор помог ей вернуться к обычной жизни. Олеся не заметила, как случилось, что этот человек заполнил собой её сердце. Она впервые поняла, что значит любить и быть любимой. Через полгода сыграли свадьбу.
Муж оказался состоятельным человеком и помог не только восстановиться в университете, но и оплатил ее дальнейшую учебу.
Жизнь начала налаживаться. Мама радовалась счастью дочери и ждала появления внуков. Прошло два года. Учеба закончилась. Теперь Олеся была дипломированным юристом и устроилась работать в компанию мужа. Свободного времени почти не было и вырваться погулять в ее любимый парк не получалось даже по выходным.
Токсикоз уже не мучил, а едва округлившийся животик напоминал о том, что скоро появится наследник - сын.
День выдался таким теплым, почти летним. Так и тянуло пройтись и пошуршать свежеопавшей листвой. Олеся не могла устоять соблазну, говорят, что у беременных это часто бывает. Она позвонила в офис и устроила себе выходной.
Через минуту позвонил Виктор и встревожено спросил:
- С тобой все в порядке? Почему ты не на работе?
После ее ответа успокоился и обещал быть дома раньше, чем обычно.
Она гуляла по любимым кривым аллеям с детства знакомого парка. Наслаждалась единением с природой.
Как вдруг услышала:
- Дэвушка! Дэвушка! Постой!
К ней торопясь, почти бегом, шла старая женщина-цыганка. Подошла, осмотрела с ног до головы, спросила:
- Ты, Олеся?
- Да.
- Раду помнишь? Вижу, что помнишь! Идем!
Олеся, еще ничего не понимая, но догадываясь, что что-то произошло и нужна ее помощь, пошла следом за женщиной.
- Я давно тебя жду. Я знала, что ты все равно придешь в этот день. И Рада знала. Она мне велела тебе передать это, - цыганка остановилась и достала откуда-то из одежды золотой медальон в виде сердца на длинной цепочке.
- Что это? - удивилась Олеся. Она открыла медальон и обнаружила внутри фотографию. С неё смотрела смеющаяся Рада, как в тот день, который навсегда сохранился в памяти девушки. Еще там была записка, кривые буквы вылились в три слова: "Ты всё знала..."
Олеся вздрогнула, как от пощечины, посмотрела на цыганку. Та кивнула, подтверждая ее догадку.
- Рада умерла при родах. Ее сын теперь твой, она так велела. Сказала, что ты обещала исполнить условие. Идем.
Черноволосый малыш грязными ручонками что-то строил на земле из камушков и веточек. На вид ему было около трех лет.
- Как его зовут?
- По-вашему, Иван. Наш табор завтра уходит. Решай, будешь брать себе?
Олеся посмотрела на женщину.
- Я ему никто. Но привязалась, как к родному. С рождения он мой. А тут расстаться надо. Обещала, - цыганка отвернулась, пряча слезы.
- А его отец? - робко спросила девушка.
- Его тоже уже нет в этом мире.
Олеся подошла поближе к ребенку. Присела рядом. Малыш, занятый важным делом, не обратил на нее никакого внимания. Он строил дом.
- Привет.
Мальчик оторвался от дел и внимательно посмотрел на Олесю глазами своей матери.
- Что ты строишь?
- Дом.
- И кто живет в твоем доме?
- Мама, папа, я и моя сестличка.
Олеся обняла мальчика, слезы сами потекли из глаз, она поспешно их вытерла и спросила:
- Пойдешь со мной?
- А ты кто?
- Я твоя мама и скоро у тебя появится сестричка. И жить мы будем в большом, красивом доме.
- А папа?
- Конечно, папа тоже будет с нами.
- Идем, - сказал мальчонка, крепко сжимая своей крохотной ручкой её указательный палец.
- Я забираю сына к себе.
- Хорошо. Только...
- Я буду любить его. Я обещала.
- Можно мне его увидеть когда-нибудь? - робко спросила цыганка.
- Да, мы будем гулять здесь каждую осень в этот день.
Виктор вернулся, как и обещал, пораньше. Он и не подозревал, какой сюрприз его ждал дома.
Олеся немного взволнованно встретила мужа словами:
- Идем, я познакомлю тебя с сыном!
Маленький Ванечка крепко спал у них на постели. Впервые он получил настоящее тепло и ощутил уют домашнего очага. Мамина забота превратила маленького замарашку в розовощекого малыша, который сладко посапывал в своем новом доме.
- Как его зовут? - поинтересовался новоиспеченный отец.
- Ваня.
Через несколько лет, прогуливаясь всей семьей в парке, они встретили старую цыганку. Она узнала мальчика и протянула ему медальон:
- Возьми, сынок. Это твоё... Счастья вам!
- Мама, кто это? - поинтересовался Ваня, разглядывая старуху в цветастых юбках. Та, отвернувшись, медленно уходила в парк.
- Когда-нибудь я тебе все расскажу, - ответила Олеся, ища глазами поддержку мужа. Виктор опустился на корточки перед мальчиком.
- Пока отдай это маме, - кивнул он на медальон. Затем провел рукой по взъерошенным волосам ребенка, весело подмигнул:
- А теперь наперегонки с Аленкой! До того дерева! На счет три: раз, два, три...
Дети бежали, весело смеясь, шуршали опавшими листьями. И хотелось ни о чем не думать, а просто наслаждаться жизнью в этот удивительно теплый осенний день.
|
