Кохайтеся, чорнобриві, Та не з москалями, Бо москалі - чужі люде, Роблять лихо з вами. Москаль любить жартуючи, Жартуючи кине; Піде в свою Московщину, А дівчина гине - Якби сама, ще б нічого, А то й стара мати, Що привела на світ божий, Мусить погибати. Серце в'яне співаючи, Коли знає за що; Люде серця не побачать, А скажуть - ледащо! Кохайтеся ж, чорнобриві, Та не з москалями, Бо москалі - чужі люде, Знущаються вами.... |
Омар Хайям рубаи про любовь |
Омар Хайам Рубаи о вине |
- Продолжение |
Цель вечная движенья миров вселенной - мы. В глазу рассудка ясном зрачок мгновенный - мы. Похож на яркий перстень летящий круг миров. На перстне этом быстром узор нетленный - мы. Из всех ушедших в бесконечный путь... |
Высоко-высоко, выше гор, ниже звезд, над рекой, над прудом, над дорогой летела Сеси. Невидимая, как юные весенние ветры, свежая, как дыхание клевера на сумеречных лугах... Она парила в горлинках, мягких, как белый горностай, отдыхала в деревьях и жила в цветах, улетая с лепестками от самого легкого дуновения Она сидела в прохладной, как мята, лимонно-зеленой лягушке рядом с блестящей лужей. Она бежала в косматом псе и громко лаяла, чтобы услышать, как между амбарами вдалеке мечется эхо. Она жила в нежной апрельской травке, в чистой, как слеза, влаге, которая испарялась из пахнущей мускусом почвы. |
Когда впереди показался Рок-Джанкшен (Аризона), в полдень 22 августа 1961 года Вилли Ворсингер сбавил скорость своей повидавшей виды машины и неторопливо заговорил с приятелем, Сэмюэлом Фитсом:
- Да, Сэмюэл, сэр, это городок что надо. После двух месяцев там |
Навстречу солнцу ползет темная свинцовая громада. На ней то там, то сям красными зигзагами мелькает молния. Слышны далекие раскаты грома. Теплый ветер гуляет по траве, гнет деревья и поднимает пыль. Сейчас брызнет майский дождь и начнется настоящая гроза. |
Высоко на западном склоне горы Килиманджаро лежит высохший и замерзший труп леопарда. Всегда нужен автор для того, чтобы объяснить происходящее: едва ли окоченевшие леопарды могут что-нибудь объяснить. |
«…Мое? изумлении в застывшим, слушателям оскорбленным подобно замереть их заставляет и звезды блуждающие заклинает скорби слово Чье…» Он выпустил дым сквозь сигарету, и она стала длиннее. Он взглянул на часы и увидел, что их стрелки идут обратно. Часы показывали 10:33 вечера, возвращаясь к 10:32. |